Сборник - «Лимонка» в войну
Однако в январе силам ополчения, в котором участвовали как бойцы армии ДНР и ЛНР, удалось взять Дебальцево в полукольцо. 30 числа мы взяли окружающие населённые пункты Углегорск и Никишино, уничтожив кучу вражеской техники. Многие укропы сдавались в плен, а пытавшиеся вырваться из окружения попадали под перекрёстный обстрел нашей армии – ДНР и ЛНР соединились в районе Дебальцево. В начале февраля было окружено до 8 тысяч укропов. Установлен контроль над автомобильной дорогой Артёмовск – Дебальцево и таким образом полностью перекрыто снабжение ВСУ боеприпасами и провиантом.
6 февраля между украинскими силовиками в Дебальцеве и ДНР была заключена договорённость о создании гуманитарного коридора для ухода мирных жителей в ДНР или Украину, но укропы обманули нас и не сообщили населению о том, что можно уйти в ДНР, в результате чего около 600 человек выехали на Украину и только 30 в ДНР. Кстати, под видом мирных жителей часть ВСУ с оружием сбежали в Славянск.
В связи с нашими успешными действиями на фронте Порошенко запросил в конце января перемирия и призвал срочно провести консультации в Минске. В этом его поддержали лидеры ЕС, выступив в качестве посредников на переговорах. Однако, несмотря на согласованный 12 февраля режим прекращения огня, согласно условиям которого Дебальцево должно принадлежать ДНР, Киев не прекращал обстрелы Донбасса и продолжал зверствовать в Дебальцеве. Захарченко и Путин потребовали у укропов, блокированных в Дебальцеве, сдаться, но фашисты в течение всей первой половины февраля отчаянно пытались вырваться из котла.
После того, как мы практически полностью окружили Дебальцево, замкнув «карман», ВСУ разместили тяжёлую артиллерию по всему периметру города и начали уже лупить во все стороны из города. В результате многие кварталы Дебальцева превратились в руины – на моих фото вы можете видеть разрушенные дома мирных жителей. Наши силы продолжали бить по скоплению военной техники укропов из САУ-шек, «Градов» и миномётов, и на окраину города около 10 дней назад вошла наша разведывательная команда, но она попала под плотный огонь укропов, и погибло около 10 человек (в том числе 3 бойца интербригад, в частности мой друг Рафик Абзалов и Усов). Одному из них – молодому сержанту из ЛНР – укропы предложили сдаться в плен, и когда тот согласился, его просто зверски изрезали ножами.
Власти Новороссии выдвинули жёсткий ультиматум ВСУ в Дебальцеве – либо вы сдаётесь и получаете возможность вернуться целыми и невредимыми на Украину, либо вы будете уничтожены. Сотни укропов начали сдаваться в плен; часть их, оболваненная пропагандой, даже не знала, что находится в окружении, хотя и не получала питание в течение 10 дней; часть – продолжала сопротивляться, ибо командиры сказали им, что если они отступят, то их расстреляют заградотряды (боевики из нацгвардии). Где-то 16 февраля ополченцы вошли в Дебальцево и начали зачистку города; город на 90 % находился уже под нашим контролем. При этом раненых мы, в отличие от укропов, не добивали, а оказывали им первую помощь и отправляли на лечение, в том числе в Ростов. Операцией руководил товарищ Захарченко, получивший позже ранение и отправленный на лечение в Алчевск.
В Дебальцеве я был на различных позициях и вместе с боевыми товарищами занимался снабжением и стрелял по противнику из миномёта и пулемёта. Мы выбили укропов с высоты около Дебальцева, откуда ополченцы не могли их выбить 7 раз ранее. Затем, взяв 100 % Дебальцева, мы отжали около 80 танков, 100 БТР и БМП, 200 единиц мотострелковой техники и 100 единиц техники, подлежащей ремонту. Местное население рассказало нам, что Порошенко, будучи в Артёмовске, сказал, что Дебальцево контролируется ВСУ. Понятно, что он подло обманул их – по некоторым данным, из-за этого зреет бунт против Порошенко.
Бойцы из нашей бригады обнаружили в снегу 23-летнего украинского командира, у которого оторвало руку и были повреждены ноги. Он провёл около 4 суток на морозе и чудом выжил. Его направили в Алчевск на лечение и сделали несколько операций, а также дали позвонить своим родителям. Теперь его отправят домой. Этот молодой командир был из Запорожья, и когда он узнал, что пленивший его ополченец тоже родом из Запорожья, то очень удивился, поскольку полагал, что за Новороссию воюют только россияне.
Из находившихся в котле 8 тысяч укропов двум тысячам удалось вырваться из окружения, 3 тысячи попали в плен или получили ранения, а 3 тысячи было уничтожено.
Затем наша группа из ЛНР завершила свою работу и передала занятые нами позиции нашим товарищам из ДНР. Дебальцево теперь находится полностью в руках ополчения.
Понятно, что укропы никогда не будут соблюдать перемирие и через некоторое время, ощетинившись западным оружием, отдохнув и перегруппировавшись, опять начнут атаковать Новороссию, даже несмотря на то, что за «отводом тяжёлой техники» и соблюдением режима прекращения огня будут наблюдать эксперты из ОБСЕ (особенно учитывая, что это – западная проукраинская организация). И в таком случае армия Новороссии, также отдохнувшая и починившая многочисленную отжатую у ВСУ военную технику, вновь станет жёстко контрнаступать и уже отобьёт гораздо большие по размеру территории, нежели перед последним перемирием, и тогда у нас будет гораздо больше юридических оснований заявлять, что «перемирия» бессмысленны, поскольку они вероломно нарушаются Киевом. Правда, в результате такой довольно логичной тактики, опосредствованной российским руководством, к сожалению, гибнет слишком много мирных жителей…
Бенес Айо
Ботинки
Когда я выбрался из микроавтобуса на автовокзале, метро оказалось закрыто. Многочисленные понаехавшие в столицу граждане, зевая, бродили от станции ко входу в тоннель и обратно или торчали утренними прозрачными силуэтами на остановках. Утро тоже было прозрачным, прохладным и свежим, несмотря на конец июля. Солнце еще не поднялось, влажный воздух непроснувшегося мегаполиса ручьями увивался за сонными прохожими. Казалось, что если провести вокруг ладонью, то ладонь станет мокрой. Не сильно удивился бы, если б мимо, взмахнув хвостами, вместо столичных воробьев проплыла вдруг стайка разноцветных рыбок.
Перебросив через плечо дорожную сумку, я покружил по привокзальной площади, но не обнаружил на ней ничего интересного. Ничего пригодного, чтобы отвлечь затянутую поволокой тревоги голову. Несколько необычное для меня чувство не проходило уже много дней, с тех пор, как я решил ехать. Вначале словно маленький червячок нет-нет, да и шевельнётся где-то в мозгу. Потом червячков стало много, и они начали пытаться куснуть за хвост совсем не относящиеся к делу мысли. Сейчас, стоя на площади, я ухмыльнулся, сравнивая содержимое черепа с изъеденной червями шляпкой гриба.
Достав сигарету, я хлопнул по бёдрам в поисках зажигалки, в правом кармане джинсов хрустнуло несколько смятых в комок купюр. Я выудил их оттуда, расправляя. «Что ж, хоть не все вчера спустил», – процедил я сквозь зубы, оглядываясь по сторонам.
К сожалению, ночные заведения оказались уже закрыты, а для открытия утренних забегаловок было ещё слишком рано. Пройдя несколько сот метров и углубившись в город, я наконец заметил рядом с остановкой кафешку, возле которой стояли поедавшие шаверму таксисты. Решительно отклонив предложения меня подвезти, я зашел внутрь, бросил под стол сумку и заказал себе пива. Голова после вчерашнего гудела.
Мне вспомнились глаза друга в тот момент, когда мой автобус тронулся, и, хотя мы оба были пьяны, взгляд его был серьёзен. Весь вчерашний вечер мы говорили о всякой чепухе или же молча напивались, старательно обходя причину, нас собравшую. Причину, по которой я уезжал. Причиной было и то, куда я уезжал. Причиной была война.
Мы молча пожали друг другу руки, стоя у автобуса, но он не сдержался и обнял меня, хлопнул по плечу: «Возвращайся». «Вернусь», – кивнул я в ответ. И всё. Я уехал, а он остался стоять на залитой светом фонарей, остывающей улице.
Теперь причина была ближе на триста километров, думал я, крутя в руках принесённый мне официанткой холодный бокал. Пальцы оставляли отпечатки на его запотевших боках, и отпечатки тут же исчезали.
– Вы метро ждёте? – отвлек меня голос девушки, которая зачем-то так и продолжала стоять у моего столика.
Я недоумённо посмотрел на неё.
– Ну, вы же с автостанции? А метро закрыто ещё…
– Да.
Мне не хотелось разговаривать, и я снова уставился в свою кружку.
– А вы в Москву по делам или в гости? – не унималась официантка.
Я обвёл взглядом зал. Кроме меня в нём никого не оказалось, и ей, видимо, после бессонной ночи просто не с кем было поговорить.
– Я в командировке, – нехотя протянул я.
– А вы, наверное, военный?
Я внимательно посмотрел на неё. Одет я был совершенно обычно: джинсы, футболка. Всё, что могло натолкнуть её на эту мысль, лежало в сумке.
